- Сложный вопрос. Думается, чтобы было все ясно на ближайшую и среднесрочную перспективу, Агентство стратегического развития РС(Я) и другие заинтересованные структуры должны разработать модель экономического развития каждого арктического района. Люди должны знать, чего им ждать и стоит ли это делать. Даже у меня, депутата РС(Я), нет сегодня четкого понимания, чем будет развиваться, допустим. Аллаиховский улус. Понятно, что без поддержки государства он не может заниматься скороспелыми отраслями, животноводством, коневодством. Но в закупке лошадей, свиней, птицы и даже оленей, что более всего населению ближе, оно не участвует. Получается, что кроме добычи рыбы, которая лимитирована квотами, других занятий нет. Возникает вопрос: что делать людям? Если мы считаем, что оптимизировать на Крайнем Севере больше нечего, значит, проживающее здесь население должно быть обеспечено работой, потому что безработные в Арктике не выживают, они погибают.

 

- Нет, не во всех. У каждого арктического улуса, слава Богу, есть свои особенности. Скажем, в Абыйском можно развивать скотоводство, для этого есть кормовая база, пастбища и техническое оснащение. Абыйцы могли бы обеспечивать маслом, молочной продукцией не только себя, но и Момский, даже Аллаиховский улусы. Я убежден, что в каждом арктическом районе могут быть точки роста. Если в одном из них в этом году забили жеребят, но не смогли вывезти мясо на реализацию, о чем это говорит должно быть понятно на всех уровнях. Когда нет развитых дорог и рынков сбыта, от предпринимателей в Арктике мало что зависит.

 

 

- Больше, чем хотелось бы. На большом расстоянии от села Абый есть производственный участок Деску. Его руководство разработало интересный проект освоения земель и создания агрофермы на 70 коров. Минсельхоз его поддержал и даже выделил деньги на покупку стройматериалов в Якутске, но транспортные расходы не предусмотрел. В результате ЛОРП запросил за их доставку столько, сколько они стоят. Предпринимателю, который был готов создать рабочие места, в министерстве сказали, мол, вези на свои деньги или бери кредит в банке. Но где он их возьмет и кто даст заемные средства, когда нет производства?

 

Возьмем такую отрасль, как оленеводство, где один олень стоит 15 тыс. рублей, и тот, кто его пасет, получает столько же. Разве на свою зарплату он может приобрести стадо из 50 или 100 голов, да еще получить от него продукты переработки в виде добавочной стоимости?

 

 

Рыба водится в чистой воде, но вокруг нее столько мути, а все потому, что всем кажется, будто рыбаком быть легко. Чтобы сделать ледник, купить лодку, сети, мотор, я уже не говорю о шоковой заморозке, нужно миллион рублей. Не имея стабильной зарплаты откуда человек возьмет такие деньги? Прежде чем поймать рыбу, ему нужно получить квоту на вылов, встать на учет в налоговую службу, затем отчитаться, то есть продекларировать свои доходы. От рыбаков все время что-нибудь требуют, хотя условий для работы никто не создает, а все потому, что нет продуманных механизмов взаимодействия с самой нужной сферой предпринимательства в Арктике. Поэтому в 2015 году с авансированием и предоставлением субсидий на заготовку рыбы затянули как никогда. Взаимоотношения между промысловиками и государством должны регулироваться законом и подзаконным актом, но они не работают, о чем можно судить по нынешнему году.

 

Я далек от мысли перекладывать всю ответственность на правительство республики, муниципальная власть должна помогать, но на поселенческом уровне ее полномочия финансово не обеспечены. Федеральным органам об этом хорошо известно. Поэтому они должны решить, кто должен помогать предпринимателям Арктики.

 

 

Есть, но в упрощенной форме: купил-продал. А все потому, что экономика якутской Арктики находится в депрессивном состоянии. Здесь не создается добавочная стоимость. Транспортная дискриминация огромного региона прописана в Стратегии развития транспортного комплекса республики. Но по средствам коммуникации и информационным технологиям Арктика продвинулась вперед. Если отключить источники информации, Интернет и WhatsApp, ее жители окажутся один на один с депрессивной экономикой и транспортной изоляцией, которая усиливается из-за отсутствия малой авиации.

 

Живя в таких условиях, каждый должен знать, на какую поддержку он может рассчитывать. Я говорю о северных коэффициентах, надбавках, оплачиваемых проездах, которые независимо от формы собственности предприятия работодатели обязаны платить. Но этими привилегиями пользуются только бюджетники. Они не распространяются на пекарей, парикмахеров, аптекарей и других предпринимателей, которые кормят, одевают, обувают, оказывают разные услуги. Малый бизнес не может оплачивать наемным работникам проезд в отпуск, а средний и крупный здесь не развиваются. Сегодня в Арктике остро не хватает врачей, медсестер, фельдшеров. Значит, надо развивать частную, альтернативную медицину. Но как, если поддерживаемая финансово государственная буксует?

 

Конечно. Сейчас в Арктику завозят централизованно только социально значимые продукты питания. Непродовольственные поставляют предприниматели. Но на нитках, гвоздях, молотках, карандашах, одежде для детей и взрослых, стройматериалах, постельном белье много не заработаешь. А ведь предприниматели не только завозят, но и постоянно рискуют своей продукцией, которая может не дойти в пункты назначения, как уже бывало не раз из-за маловодности северных рек. Значит, ее надо страховать, а это дополнительные расходы, которые вкладываются в стоимость товара. Если мы заявляем, что в Арктике есть предпринимательство, значит, должны быть механизмы государственной поддержки. Но их нет, поэтому оно не развивается.

 

 

Не все. В муниципальном звене есть продвинутые руководители, показывающие пример, как надо хозяйствовать. Я говорю о главе Усть-Янского улуса Георгии Федорове. Чтобы сохранить производство мяса в поселке Селеннях, находящемся за сотни километров от районного центра, которое из-за повышения цен на комбикорма и сложнейшей транспортной доставки фактически разорилось, местная власть выкупила свиней у предпринимателя и передала в управление администрации поселка. Но у нее своего ничего нет, поэтому домашних животных отдали фермеру на откорм по договору. У него есть производственная база, опыт, люди. Проведя оздоровление, муниципальная власть сохранила производство в глубинке, которое будет приносить доход, и поддержала предпринимателя. Если через пару лет таких примеров в арктических районах станет с десяток, и не только в скороспелых отраслях, но и в оленеводстве, рыболовстве, промышленности, товарное производство пойдет в рост, а ее экономика встанет на путь оздоровления. Но что особенно важно, у предпринимателей появится интерес здесь жить, работать, растить детей и думать о будущем сурового прекрасного края, притягивающего как магнит к себе людей.